Не берите в голову. Рассказы Юрия Великсона Заставка Фонари Карта Сайта
Rambler's Top100

Ненаучный эксперимент


     Прозвище "Везенчик" приклеилось ко мне давно. Но это не значит, что фортуна всю жизнь улыбается мне до ушей. Совсем наоборот. У нас ведь как? Двухметрового дылду обязательно будут звать Малышом или Карликом, а какого-нибудь толстяка - Доходягой. У парторга нашего цеха очень густые, кустистые рыжые брови, так его за глаза все зовут Чернобровый.
     Меня Везунчиком называют и в глаза, и в нос, и в уши. Потому что я не парторг. И даже не член КПСС.
     Неправильно сказать, что фортуна в какой-то момент отвернула от меня свое лицо. Она его ко мне никогда и не поворачивала. Нет, никаких страшных трагедий не случалось, но мелкие пакости сыпались на меня, как картошка из мешка. Если в класс, бывало,через форточку залетал воробей, то какал он в полете исключительно на мою школьную форму. На выпускном вечере я как-то неловко принял от директора школы свой аттестат зрелости, выпустил его из рук, и он спикировал точно в щель на полу между досками. На следующий день пришлось разбирать пол.
     Что было в армии, и вспоминать не хочется. Надо мной даже "деды" не очень издевались, знали, что я свое и без них получу.
     На собственной свадьбе подо мной ни с того ни с сего развалился стул, и, падая, я ухватился за скатерть. Большая порция зимнего салата прилипла к белому платью моей Танюхи. Она сначала немного поплакала, а потом почему-то долго и радостно повторяла:
     - К счастью, к счастью…
     Должно быть, много посуды разбилось.
     Прошлым летом на даче начальника нашего цеха мы с ребятами ставили забор. К вечеру шеф, как положено, нас угостил. В мой стакан с вином влетела оса. Я ее, конечно, не заметил. Она, не раздумывая, ужалила меня в язык. Через пять минут язык сильно распирал изнутри щеки и вылезал изо рта.
     Я ко всему давно привык, уже ничему не удивляюсь. И если в какой-то редкий день со мной ничего такого не происходит, мне становится немного грустно.
     Сегодня я шел на работу торопливее обычного, как будто кто-то подгонял меня в спину. Для этого была хорошая причина.
     Вчера вечером Светка из соседнего подъезда, которая работает кладовщицей в нашем цехе, позвала починить кран на кухне. Я для порядка немного поломался, но пошел: выпить-то всегда охота. Танюха проводила меня насупленным взглядом, ничего не сказала.
     Работы было на десять минут, но чтоб поднять цену, я протянул полчаса и, когда уже собирал инструмент, услышал за спиной деловой Светкин голос:
     - Завтра ко мне в кладлвку приходи, спирту налью.
     От такого поворота я растерялся.
     - Свет, а сейчас… Хот сто пятьдесят налей.
     - Нет у меня ничего, - развела она руками. - Мой вон вторую неделю не просыхает. Послушай.
     Действительно, из комнаты доносился храп вперемежку со стонами.
     "Опять", - привычно подумал я и пошел к двери.
     - Не огорчайся, Везунчик, завтра выпьешь, - утешила Светка. - И посуду прихвати, у меня там стеклотары нету.
     Танюха увидела меня трезвым, удивленно помолчала, потом спросила:
     - Раковину свернул? Или еще что?
     - Почему? Все в порядке, кран починил.
     - А чего ж трезвый?
     Я попытался ответить как можно искреннее:
     - Вместе работаем. Что, задаром и помочь нельзая? И вообще, я что, алкаш?
     Танюха не нашла, что сказать, и тему закрыли.
     И вот теперь я, как на крыльях, двигал на работу. Надо скорей найти Серегу Башмакова. Он старший электрик, у него свой закуток с дверью, там и выпить можно, и покемарить тоже.
     Его прозвище, конечно, было "Башмак". Но это ни о чем не говорит. У него светлая голова и золотые руки. После института он пришел к нам мастером-стажером, а через четыре года стал уже начальником смены. Его беда, что в придачу к светлой голове Серега имеет еще и ненасытную глотку. Выпить он готов всегда и везде, с кем угодно и когда угодно. Поэтому его падение было стремительнее, чем взлет: за один год он прошел те же ступеньки карьеры, но в обратном порядке. И даже спустился чуть ниже. Зато теперь начальство его очень ценит. Старшие электрики с высшим образованием на дороге не валяются.
     Он оказался на месте и уже возился с каким-то электромотором.
     - Привет, Серега!
     - Здорово, Везунчик, - весело отозвался он и, опережая мой вопрос, объяснил: - Пришел пораньше, одна тетка просила пылесос отремонтировать, стакан обещала. Вечером.
     - Вечером? - переспросил я и тут же рассказал о вчерашней шабашке.
     В Серегиных глазах появился знакомый блеск.
     - Та-а-к, - протянул он. - Тетка подождет. Сколько, ты говоришь, у нее трудился?
     - Минут тридцать.
     - Та-а-к. Значит, вот этой фляжки на триста грамм маловато будет. Надо как минимум на пятьсот.
     - Может, хватит, Серега, - засмущался я. - Все-таки не водка - спирт.
     - Нет, не хватит! - неожиданно жестко сказал он. - Я был начальником смены, я расценки знаю. Пятьсот - это минимум.
     В его шкафах, тумбочках и каких-то ящиках ничего подходящего не нашлось.
     - Черт, когда не надо, о пустые бутылки спотыкаешся, а тут…
     Я сидел и спокойно ждал. А чего мне волноваться? Башмак - это голова, он сейчас чего-нибудь придумает.
     Действительно, вскоре раздалось его протяжное "Та-а-к", и из шкафа на свет появилась здоровенная резиновая перчатка. Такие надевают электрики, когда работают под напряжением.
     - Вот, Везунчик, то, что нам нужно,- сказал он и гордо посмотрел на меня.
     - Да, - врсхищенно ответил я, но тут же засомневался: - Так ведь сюда целый литр войдет, а Светка…
     - Светка норму знает, лишнего не нальет. Только чтоб не меньше пятисот.
     - А нести как? Прямо в перчатке?
     Серега снисходительно посмотрел на меня.
     - Ты еще по радио сообщи, что за спиртом пошел. Вот тебе сумка, в это отделение поставишь ее и вот так будешь придерживать, чтоб не упала. Понял? Ну, давай, двигай.
     Понятно. Дважды два. Я резко открыл дверь. Раздался пронзительный визг. От неожиданности я отпрянул назад, опрокинул табуретку и еле устоял на ногах. Около закутка давал круги и повизгивал Бобик, наша цеховая дворняга. Наверное, я его шибанул дверью.
     Серега как-то странно посмотрел на меня.
     - Слушай, Везунчик, - лаского сказал он, но глаза глядели строго. - Я тебя умоляю, будь осторожен. Не зевай по сторонам, смотри под ноги, - и уже другим тоном добавил: - Разольешь - до смерти не прощу.
     Я понял, что так и будет. Мне захотелось его успокоить.
     - Не волнуйся, я аккуратно.
     Я вышел из цеха. Была отличная погода, светило солнце, снег почти растаял, из земли вылезла травка. Но мне все это было до фени. Я старался сосредоточиться, чтобы четко выполнить главную задачу.
     Светка сидела за столом над какими-то бумагами.
     - Здравствуй, Света!
     -А. это ты, Везунчик. Вот и молодец. Тару принес?
     - Конечно. Вот,- я достал перчатку.
     Ее глаза округлились.
     - Ха! Ты бы еще ведро притащил. Тут в каждый палец по стакану войдет! Где ты ее раздобыл? - и поскольку я молчал, предположила: - Башмак дал, да?
     Я продолжал молчать, и она утвердительно кивнула.
     - Ладно, давай свою варежку, - сказала она и скрылась за занавеской.
     Я успел увидеть много разных емкостей с какими-то наклейками. Светка долго что-то передвигала, бормотала себе под нос, раза два чертыхнулась и, наконец, вышла ко мне, ухватившись за края перчатки обеими руками.
     - Держи. Здесь семьсот, - сказала она и осторожно опустила тару в сумку.
     "Уважает Серегу", - подумал я, делая все, как он велел.
     - Привет Башмаку, он у нас когда-то начальником был. Хороший был начальник, только…, - она щелкнула себя по горлу. - Да, вот еще что. Передай ему, чтобы спирт проверил, моя сменщица этикетки переклеивала, могла напутать.
     - Ладно, передам. Спасибо, Света.
     - Наздоровье, - ответила она и, закрывая за мной дверь, добавила: - Смотри не споткнись, Везунчик.
     Нельза сказать, чтобы было очень жарко, но я весь взмок, пока добрался до своего цеха. Такая ответственность, шутка ли - семьсот грамм спирта!
     Серега поджидал меня у входа. Было видно, что он очень волновался.
     - Светка привет тебе передала.
     Он принял у меня сумку, заглянул в перчатку и довольно крякнул.
     - Помнит меня? А как же! Когда-то мы с ней такие комбинации со спиртом придумывали!
     На столе, на газете, уже была разложена закуска. Серега осторожно достал из сумки перчатку, вылил спирт в миску и закрыл дверь на ключ.
     - Сюда твой мастер Потапыч заглядывал. Я сказал, что тебя вызвали в заводоуправление канализацию ремонтировать. Со своим я тоже договорился. Так что мы свободны, как птички, - радостно улыбнулся он. - Приступим, Везунчик. Прошу к борщу!
     - Подожди, Серега. Светка еще просила передать…, - и я рассказал про сменщицу и про этикетки.
     Серега онемел. Он беззвучно открывал и закрывал рот, очумело глядя то на меня, то на спирт, то на закуску. Я тоже молчал, не решаясь произнести ни слова. Наконец, он глубоко вдохнул и с издевкой спросил:
     - А змеиного яда ты не мог принести? Или кислоты соляной?
     - Я-то при чем? Светка ведь…
     - Светка… Надо было точно узнать, этиловый это или метиловый.
     Он снова уставился на миску, потом судорожно сглотнул и поднялся.
     - Пойду позвоню ей, может, что выясню. Сиди здесь и никого не впускай.
     Я сидел, ждал и маялся. Мне, конечно, тоже хотелось выпить, но я привык ко всяким фокусам, а вот Серегу было жалко, он так обрадовался, когда я пришел.
     Минут через пять он вернулся. Мне раньше не приходилось видеть его таким растерянным.
     - Ну, что?
     - А ничего. Она на восемьдесят процентов уверена, что это этиловый, но на сто не гарантирует. Советует вылить.
     - Как вылить? Куда?
     - Лучше в унитаз. Если выплеснуть на улицу, собаки могут отравиться.
     Я подошел к миске, понюхал.
     - А пахнет, как медицинский.
     - Дурак ты, Везунчик. Недавно на одном заводе три мужика тоже думали, что медицинский. Двое ослепли, а один вообще концы отдал. Тоже хочешь?
     Я вздохнул: жалко выливать-то, может, это спирт хороший, этиловый.
     - Жалко выливать, - вслух повторил за мной Серега. - Надо думать.
     И тут я успокоился. Все будет в порядке. Еще не было случая, чтобы он чего- нибудь не придумал. Не зря он часто повторяет, что безвыходных ситуаций не бывает.
     Ждать пришлось недолго.
     - Та-а-к. А где Бобик?
     - Какой Бобик? - не понял я.
     - Наш Бобик. Собака.
     - Зачем?
     - Зачем? - переспросил Серега и быстренько прочел мне лекцию об использовании животных в медицинских целях. Я это и сам знал, но все равно слушал внимательно.
     - Где-то собаке даже памятник поставили за заслуги перед медицинской наукой, - закончил он свой рассказ. - Вот и мы поступим по-научному. Тащи Бобика.
     - Что-то жалко мне его.
     - Конечно, жалко. Но восемьдесят процентов - шанс хороший. Или, может, выльем?
     Последние слова меня убедили.
     Бобик - собака непьющая, сам пить не хотел. Поэтому пришлось насильно раскрыть ему пасть, и Серега влил в нее полстакана разведенного спирта, приговаривая:
     - Потерпи, Бобик, ради науки…
     Поначалу пес кашлял, чихал, скулил, но потом успокоился и опять стал обычным Бобиком. Съел большой кусок колбасы, слонялся по закутку, весело виляя хвостом.
     Серега посмотрел на часы.
     - Все, тридцать минут достаточно. Будем считать, что эксперимент прошел удачно. Гуляй, Бобик, - он открыл дверь и выпустил собаку. - Поехали, Везунчик.
     Когда спирта оставалось чуть меньше половины, Серега сказал слегка заплетающимся языком:
     - Пока хватит. На работе, дорогой, надо норму знать. Продолжим после обеда.
     Я не возражал. Мне было хорошо, в голове шумело, все вокруг казалось прекрасным и добрым. Серега устроился вздремнуть, я вышел на улицу. Теперь, когда уже ничего такого не могло произойти, мне приятно было ощущать тепло от яркого солнца, смотреть на набухшие почки, на зеленую траву. Я прошел вдоль цеха, завернул за угол и увидел Бобика. Сначала я ничего не понял. Он лежал на асфальте на боку, его обычно закрученный хвост распрямился и казался толстой лохматой веревкой, пасть была как-то странно полуоткрыта, глаза тоже.
     - Бобик, - нерешительно позвал я.
     Никакой реакции. В животе у меня стало пусто, по спине побежали мурашки. Я с трудом шагнул вперед и слегка пнул его ногой, но он и тут не подал признаков жизни. Мое сердце часто-часто застучало, тело сразу покрылось потом. "Он сдох, значит, и мы с ним," - мелькнуло у меня в голове.
     До медпункта мы домчались, не видя ничего вокруг. Сестра долго не могла понять, в чем проблема. Ну, выпили спирта, большое дело! И при чем здесь собака? Серега еще раз, волнуясь и путаясь, стал объяснять все сначала. Когда до нее дошло, она сразу засуетилась, позвала фельдшера, пожилую опытную тетку, и они нам устроили. Кто не испытал на себе промывание желудка по полной программе, тот нас никогда не поймет. Серега сидел весь зеленый, какой-то обмягший. Я, наверное, тоже выглядел не лучше.
     Продержали нас приблизительно часа три, чтобы убедиться, что все нормально.
     - Свободны, - фельдшер села к столу, взяла ручку и открыла какой-то журнал.
     - А можно вас попросить не сообщать на работу? - жалобно спросил Серега.
     - Еще чего! - возмутилась она. - Мне потом отвечать за вас? До свидания.
     Мы молча брели к проходной. Серега, должно быть, думал о том же, о чем и я. Теперь премии за месяц лишат, тринадцатую зарплату и выслугу лет не дадут. В отпуск отпустят, конечно, только зимой. Моя Танюшка надуется и будет молчать две недели, а Серегина половина устроит такой скандал, что и врагу не пожелаешь. В общем, хорошего мало.
     - Ладно, не горюй, Везунчик, - Серега попытался улыбнуться. - Главное, живы остались, а то ведь могли, как Бобик.
     Вот это мужик! Даже в такой ситуации он нашел то главное, чему можно по-настоящему радоваться. Я восхищался своим другом.
     Около проходной мы увидели Бобика. Он стоял на ступеньке и вилял своим закрученным хвостом.
     - Бобик, живой! - обрадовался было Серега, но вдруг замер, потом медленно повернулся ко мне. - Как это понимать?
     Я сам ничего не понимал. Он лежал там совершенно дохлый - и хвост, и пасть, и глаза. Ведь даже ногой его потрогал.
     - Не знаю, - промямлил я, предчувствуя неладное. Только что Серега был такой добрый, утешал меня, а сейчас стал совсем другим.
     - Не знаешь? Придется объяснить, - он глубоко вдохнул. - Собаке полстакана, как мне литр. Окосел он со спирта, разморило его на солнце, он и заснул. Понимаешь?
     - Ну, да, наверное.
     - А раз так, то…, - Серега надвинулся на меня. - Да, Везунчик, сегодня тебе опять не повезло.
     … На следующее утро у входа в цех я нос к носу столкнулся с нашим парторгом. Он удивленно посмотрел на мой синяк под глазом, его кустистые брови поползли вверх.
     - Кто это тебя так, Везунчик?
     - А пусть не лезут, - нахально ответил я и неожиданно для самого себя брякнул: - Чернобровый!

Написать Юрию Великсону Вы можете по адресу yvelikson@mn.rr.com
Возврат вверх и на главную страницу